Вдохновляющие иллюстрации .: Uucyc.ruВдохновляющие иллюстрации

Борьба Мартина Лютера Кинга с несправедливостью

10 минут
×20

с пользой
Время прочтения:
10 минут
Время подготовки:
3 часа 20 минут
i.Концентрация:
2000%

«Правда, пусть даже побежденная,

сильнее ликующего зла»

– Мартин Лютер Кинг

 

Исходные определения:

Народ – «единственный источник власти» – Конституция;

Депутаты – слуги народа и их представители в Верховной Раде;

Правоохранительные органы – органы, охраняющие права народа;

Президент – гарант соблюдения Конституции, прав и свобод человека.

 


 

50-ят лет тому назад, в недалёком 1963-ем году, в столице Соединённых Штатов Америки городе Вашингтон состоялась демонстрация с участием ~500,000 протестующих.

 

Данное событие стало результатом десятилетней борьбы за права и свободы чернокожих граждан США, гарантированных им Конституцией страны.

 

Возглавил данное протестное движение сын священника, доктор Богословия, пастор баптистской церкви, проповедник Мартин Лютер Кинг.

 


 

Предыстория:

Холодным зимним вечером 1-го декабря 1955-го года чернокожая швея Роза Парк возвращалась общественным транспортом домой с работы.

 

На одной из автобусных остановок в автобус вошёл белый мужчина. Водитель автобуса пренебрежительно потребовал у чернокожих пассажиров уступить мужчине место. В ответ на требование поднялось трое чернокожих, но водитель потребовал подняться именно Розу, которая сидела в зоне «общего пользования», расположенной сразу за зоной «для белых пассажиров».

 

Промедление привело к немедленному аресту чернокожей Розы Парк.

 

Услышав несправедливом аресте, пастор Мартин Лютер Кинг вывел местную общину чернокожих на мирный протест, и, впоследствии, целый год бойкотировал транспортную систему города Монтгомери, Алабама.

 

«Приходит время, когда народ, наконец, не может больше терпеть притеснения. Приходит время, когда народ больше не хочет находиться под гнетом эксплуатации и несправедливости. История событий, развернувшихся в Монтгомери, — это история 50 тыс. негров, которые предпочли ходить пешком по улицам Монтгомери, пока не рухнут стены сегрегации под натиском сил справедливости»,

– впоследствии напишет Кинг.

 

История Розы Парк не была единственной, о чём не раз чернокожие не раз свидетельствовали в суде.

 

Из мемуаров Кинга:

«Пожалуй, наиболее сильные показания дала миссис Стелла Брукс. Ее муж сел в автобус.

Когда он заплатил за проезд, водитель приказал ему сойти и снова войти через заднюю дверь [предназначенную для чернокожих]. Оглянувшись и увидев, что в конце автобуса полно людей, он ответил, что сойдет и пойдет пешком, если водитель вернет ему деньги, водитель отказался, разгорелся спор, и он позвал полицию.

 

Подошел полицейский и начал ругать Брукса, который отказывался выйти из автобуса, пока ему не вернут его деньги. Полицейский выстрелил в него. Это произошло так неожиданно, что все замерли. Брукс умер от ран.

Миссис Марта Уокер рассказала, как она ехала со своим слепым мужем в автобусе. Она сошла и начал сходить ее муж, но в это время водитель захлопнул дверь, и автобус тронулся. Дверь зажала ногу Уокера. Миссис Уокер начала кричать, но шофер продолжал ехать, и автобус тащил ее мужа, пока ему самому не удалось вытащить ногу. Они сообщили об этом случае, но транспортная компания ничего не предприняла….»

 

30-го января 1956-го года, через месяц после начала бойкота, в доме Мартина Лютера прогремел взрыв, чуть было не лишивший решительного проповедника жизни.

 

Из мемуаров Кинга:

«30 января, я выехал из дома около семи часов вечера, чтобы успеть на вечерний массовый митинг в Первой баптистской церкви. Одна, из моих прихожанок, миссис Мэри Люси Вильяме, пришла посидеть с моей женой, пока меня не будет дома.

Уложив ребенка спать, Коретта и миссис Вильяме пошли в столовую смотреть новости. Около половины десятого они услышали грохот, как будто кто-то бросил в дом кирпич, и вслед за этим раздался взрыв, потрясший весь дом. Бомба попала в крыльцо.

После того как нашим противникам не удалось склонить нас к компромиссу, они обратились к более тонким методам для подавления движения бойкота, попытавшись сыграть на разобщении его руководителей.

 

По городу поползли грязные слухи о лидерах движения. Некоторым неграм-рабочим их белые хозяева говорили, что их вожаки думают только о том, как бы выколотить побольше денег за их счет.

 

Другим говорили, что негритянские лидеры ездят в больших автомобилях, в то время как они ходят пешком. Именно тогда прошел слух, что я купил себе прекрасный новый кадиллак, а жене — бьюик-фургон. Все это, конечно, было ложью.

...Когда наши противники поняли, что насилием не остановить движения протеста, они прибегли к массовым арестам, …жюри в составе 17 белых и одного негра признало бойкот автобусов противозаконным и привлекло к суду более ста человек. Моя фамилия была, конечно, в этом списке...»

 

В результате протестных действий, организованных Мартином Лютером, в ноябре 1956-го года Верховный суд США признал неконституционным Алабамский закон о сегрегации, тем самым подтвердив равноправие чернокожих на пользование общественным транспортом.

 


 

Годом позже, в 1957-ом году, Мартин Лютер основал правозащитную организацию «Конференция христианского руководства Юга» США [Southern Christian Leadership Conference], возглавившую общенациональное движение ненасильственной борьбы за равноправие.

 

За один только первый год данного движения Лютер произнёс 280-ят выступлений, организовав многочисленные марши общей длиной более миллиона километров. Самым ярким событием 1957-го года стала борьба негров города Литл-Рок, Арканзас, за десегрегацию школ.

 

За последующие 10-ть лет Мартин Лютер Кинг произнёс более 2,500 речей, отстаивая конституционные гражданские права чернокожих.

 

Из мемуаров Кинга:

«Почти тотчас же после начала движения протеста мы стали получать письма с угрозой расправы, нам угрожали по телефону. Довольно редкие в начале, угрозы со временем увеличились. К середине января их бывало уже до тридцати-сорока в день.

 

В открытках, часто подписанных «ККК» просто говорилось: «Убирайтесь вон из города». Во многих письмах, написанных с грамматическими ошибками и в грубой форме, была представлена религиозная полуправда, с помощью которой авторы хотели доказать, что «Бог не допускает, чтобы белые и негры шли вместе; если бы он этого захотел, мы бы тоже захотели»».

 

В сентябре 1958-го года во время одного из своих выступлений на 125-ой улице в северной части нью-йоркского округа Манхэттен Кинг был ранен ножом [после смерти Кинга эта улица была переименована в бульвар Мартина Лютера Кинга]

 

«Если когда-нибудь вы найдете меня мертвым, я не хочу, чтобы в ответ на это вы применили силу. Я настоятельно требую, чтобы вы продолжали протест с тем же самым достоинством и дисциплиной, которую вы проявляли и поддерживали до сих пор» – отреагировал Кинг.

 

 

В 1963-ем году, Кинг проигнорировал требование властей прекратить общественные демонстрации, и продолжил мирную акцию протеста в Бирмингеме, Алабама. В ответ полицейские применили силу, натравливая на митингующих собак и используя водомёты.

 

Мартин Лютер Кинг был арестован и на 5-ть дней посажен в Бирмингемскую тюрьму.

 

В апреле 1963-го года 8-мь алабамских священнослужителей — представителей разных религий, выступавших ранее за подчинение решениям суда по расовым вопросам и «проникнутое доброй волей стремление к расовой гармонии», опубликовали открытое письмо Книгу.

 

 

16 апреля 1963 г. Кинг ответил им этим письмом:

 

Мои дорогие коллеги-священнослужители!

 

Находясь здесь, в городской тюрьме Бирмингема, я прочел ваше последнее обращение, в котором вы характеризуете нашу нынешнюю деятельность как «неразумную» и несвоевременную. Я очень редко, вернее почти никогда, не отвечаю на критику моих идей и деятельности... Но так как я вижу, что вы люди несомненной доброй воли и искренни в своей критике, то мне хотелось бы попытаться ответить вам и, я надеюсь, мне удастся это сделать в разумной и спокойной форме.

 

...Я нахожусь в Бирмингеме потому, что здесь нет справедливости. Подобно тому, как пророки VIII в. до н. э. уходили из своих деревень, дабы нести свое «так сказал Господь» далеко за пределы разных мест, точно так же, как апостол Павел оставил свой маленький Тарс и понес Евангелие Христово почти в каждый город и каждую деревню греко-римского мира, так и мне приходится нести Евангелие свободы за пределы города, в котором я живу.

 

Более того, я понимаю, как неразрывно связаны каждый штат и каждый город. Я не могу сидеть спокойно в Атланте, не интересуясь тем, что происходит в Бирмингеме. Несправедливость, где бы то ни было — это угроза справедливости повсюду.

Вы осуждаете демонстрации, которые происходят в Бирмингеме. Но, к сожалению, в вашем письме нет подобной озабоченности по поводу причин, вызвавших эти демонстрации. Я уверен, что никто из вас не хотел бы опуститься до уровня поверхностного социолога, учитывающего одни только результаты, не пытаясь уяснить себе скрытые их причины.

Внушающая отвращение зверская жестокость бирмингемской полиции известна во всех уголках страны. Несправедливое обращение с неграми в судах этого города — хорошо известный факт.

 

Оставленных нерасследованными случаев взрывов расистами негритянских домов и церквей здесь больше, чем в любом другом городе. Таковы суровые, жестокие, но неопровержимые факты. В этих условиях негритянские лидеры всячески стремились к переговорам с «отцами» города. Но местные политические лидеры упорно отказывались от добросовестных переговоров.

 

…Вы, конечно, можете спросить: «К чему прямые действия? Зачем сидячие забастовки, марши и т. д.? Разве путь переговоров не лучше?». Призывая к переговорам, вы совершенно правы. Но переговоры — это и есть цель прямых действий.

 

Цель ненасильственных действий — создать такой кризис и такую чреватую последствиями напряженность, чтобы общество, упорно отказывавшееся вести переговоры, было вынуждено взглянуть фактам в лицо. Эти действия направлены па такую драматизацию проблемы, чтобы ее нельзя было больше игнорировать.

 

…Друзья мои, я должен сказать, что без решительного, законного и ненасильственного давления мы не имели бы ни одного завоевания в области гражданских прав. История — это длинная и трагическая повесть, свидетельствующая о том, что привилегированные группы редко отказываются от своих привилегий по доброй воле...

 

Вы выражаете озабоченность по поводу того, что мы готовы нарушить закон. Это, конечно, естественное беспокойство. После того как мы так старались убедить народ подчиниться решению Верховного суда от 1954 г., объявляющему незаконной сегрегацию в государственных школах, странным и парадоксальным кажется сознательное нарушение нами закона.

 

Нас могут спросить: «Как вы можете подчиняться одним законам и нарушать другие?». Ответ состоит в том, что существует два типа законов: справедливые и несправедливые.

 

Я первый готов выступить за подчинение справедливым законам. Подчиняться справедливым законам — не только юридическая, но и моральная обязанность. И, наоборот, существует моральная обязанность не подчиняться несправедливому закону. И я согласен со святым Августином, что «несправедливый закон — это вообще не закон...»

 

...Я считаю, что человек, нарушающий несправедливый, как подсказывает ему совесть, закон, с готовностью принимающий наказание и остающийся в тюрьме, чтобы пробудить у общества стыд за несправедливость, подает в действительности пример глубочайшего уважения к закону.

 

Я должен сделать вам два признания. Первое состоит в том, что за последние несколько лет я горько разочаровался в «умеренных» белых американцах. Я почти пришел к достойному сожаления выводу, что главный камень преткновения на пути негров к свободе — это не член Совета белых граждан и не куклуксклановец, а умеренный белый, более преданный «порядку», нежели справедливости, который предпочитает негативный мир [т. е. отсутствие напряженности] миру позитивному, означающему справедливость; который постоянно твердит: я согласен с целями, к которым вы стремитесь, но не могу согласиться с вашими методами прямого действия; который самодовольно считает, что может устанавливать срок для освобождения другого человека; который верит в миф о времени и постоянно советует неграм «подождать более удобного момента».

 

Пустое сочувствие людей доброй воли расстраивает больше, чем абсолютное непонимание людей злой воли. Вялое одобрение разочаровывает гораздо больше, чем резкий отказ...

 

Мы, прибегающие к прямым ненасильственным действиям, вовсе не создаем новой напряженности. Мы просто вытаскиваем на свет Божий уже существующую скрытую напряженность.

 

Мы извлекаем ее на поверхность, чтобы она была видна, и с ней можно было бы иметь дело. Подобно нарыву, который никогда нельзя вылечить, пока он не вскрыт, во всем своем сочащемся гноем безобразии, и не подвергнут целебному воздействию воздуха и света, — прежде чем излечить несправедливость, ее также необходимо выставить, при всей напряженности, которую это вызовет, на свет людской совести и на воздух общественного мнения.

 

Вы называете нашу деятельность в Бирмингеме экстремистской. Сначала я был несколько обескуражен тем, что мои коллеги-священнослужители видят в моих ненасильственных действиях экстремизм. И я начал размышлять над тем, что нахожусь между двумя противоборствующими силами в негритянской общине….

 

Я пытался стать между этими силами, заявляя, что мы не должны следовать ни «ничегонеделанию» примирившихся, ни ненависти и отчаянию черных националистов. Существует лучший путь — любовь и ненасильственный протест.

 

Я благодарю Бога за то, что под влиянием церкви ненасилие вошло в арсенал нашей борьбы. Я уверен, что, если бы этой философии, не существовало, потоки крови залили бы многие улицы городов Юга….

 

 

Разрешите сказать о моем другом разочаровании. Я крайне разочарован белой церковью и ее руководством. Конечно, были некоторые исключения. Я не забыл, что каждый из вас предпринял в этом отношении ряд важных шагов.

 

Когда несколько лет назад я очутился во главе движения протеста в Монтгомери, мне казалось, что белая церковь нас поддержит. Мне казалось, что белые священники, пасторы и раввины на Юге, будут в числе самых сильных наших союзников.

 

Вместо этого часть из них превратилась в прямых противников, отказавшись понять цели освободительного движения и представляя его лидеров в искаженном свете; большинство других проявляло скорее осторожность, чем храбрость, и хранило молчание, пребывая в безопасности за витражными окнами своих храмов.

 

…Сколько священников в дни мощной борьбы за избавление Америки от расовой и экономической несправедливости говорили: «Это социальные проблемы, к которым Евангелие не имеет отношения...».

 

А ведь было время, когда церковь была чрезвычайно сильна. Это был период, когда первые христиане ликовали, что их сочли достойными пострадать за веру. В те годы церковь была не просто термометром, отмечающим идеи и принципы общественного мнения, но термостатом, трансформирующим нравы общества.

 

В каком бы городе ни появлялись раньше христиане, власти приходили в беспокойство и стремились обвинить их в том, что они — «нарушители спокойствия» и «чужаки-агитаторы...». Однако именно христианство сумело положить конец такому древнему злу, как детоубийство и гладиаторские игры.

 

В наши дни все изменилось. Современная церковь — это слабый, нерешительный, неуверенно звучащий голос. Как часто она выступает с горячей поддержкой статус-кво...

 

Но я все-таки хочу возблагодарить Бога за то, что хотя бы некоторые благородные души в церковной среде вырвались из парализующих цепей ортодоксального послушания и, присоединившись к нам, стали активными борцами за свободу. Они вышли из своих конгрегации, где им ничего не грозило, и прошли с нами по улицам Олбэни, Джорджия. Они шли по дорогам Юга в опасных рейдах свободы. Да, они вместе с нами попадали в тюрьмы.

 

Некоторых из них изгнали из их церквей, и они лишились поддержки своих епископов и коллег. Но они шли, веря, что правда, пусть даже побежденная, сильнее ликующего зла...

 

Я надеюсь, что церковь ответит на вызов, брошенный в этот решающий момент. Но даже если она не придет на помощь справедливому делу, я не теряю веры в будущее.

 

Я не опасаюсь за исход нашей борьбы в Бирмингеме, даже если наши мотивы и поняты сейчас неправильно. Мы добьемся нашей цели — свободы в этом городе и во всей стране….

 

Мне пора кончать. Но перед этим необходимо упомянуть еще об одном моменте в вашем послании, который глубоко меня встревожил. Вы тепло отозвались о бирмингемской полиции, похвалив ее за поддержание «порядка» и «предотвращение насилия». Не могу поверить, что вы продолжали бы так тепло о ней отзываться, если бы сами видели, как шестерых безоружных, не применявших насилия негров искусали натравленные на них злые, задыхающиеся от ярости, полицейские собаки.

 

Не могу поверить, что вы с такой же готовностью хвалили бы полицейских, если бы стали свидетелями их безобразного бесчеловечного обращения с неграми здесь, в городской тюрьме, если бы вы видели, как полицейские осыпают бранью и швыряют старых негритянских женщин и девушек, как они пинают и хлещут по щекам старых и молодых негров, как они дважды отказывали нам в пище, только потому, что мы хотели все вместе хором спеть молитву. Извините, но я не могу присоединиться к вашим похвалам в адрес полицейского управления….

 

Я хотел бы, чтобы вы тепло отозвались об участниках демонстраций и маршей по улицам Бирмингема, воздав должное их мужеству, готовности к самопожертвованию и поразительной дисциплине, которая поддерживалась, несмотря на самые бесчеловечные провокации.

 

Придет день, когда Юг признает своих подлинных героев… среди них будут школьники и студенты, молодые служители церкви и множество пожилых негров, устраивавших сидячие демонстрации в закусочных и добровольно шедших в тюрьму за дело своей совести. Придет время, и Юг поймет, что когда эти неимущие дети Христовы садились у буфетных стоек, они на самом деле вставали на борьбу за все лучшее в Америке…

 

Если в своем письме я допустил нечто, звучащее как преувеличение и говорящее о неразумной нетерпимости, прошу меня простить. Если же что-либо в моем письме звучит как недооценка истинного положения вещей и указывает, что я слишком терпелив и готов смириться с тем, что не ведет ко всеобщему братству, то да простит меня Бог!

 

Ваш в борьбе за мир и братство,

Мартин Лютер Кинг.

 

М. L. King. Letter from Birmingham Jail, New York, 1964, p. 10 — 21

 

Кульминацией мирных протестов Мартина Лютера Кинга стал Вашингтонский марш 1963-го года, собравший до полумиллиона протестующих во время которого Кинг произнёс свою знаменитую пылкую речь «У меня есть мечта».

 

Сообщество Вконтакте
Борьба Мартина Лютера Кинга с несправедливостью  - видео
Q.Ресурсы:
Q.Орфография:
  Если Вы заметили любого рода ошибку в тексте, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter. Мы рассматриваем каждый Ваш сигнал с благодарностью за Вашу помощь!
Разделы сайта:
  • » Видео
  • » Загадки
  • » Игры
  • » Идеи
  • » Илл-ции
  • » Комиксы
  • » Лагерь
  • » Новости
  • » Опросы
  • » Ответы
  • » Открытки
  • » Песни
  • » Послания
  • » Поделки
  • » Поэзия
  • » Психология
  • » Рассказы
  • » Свадьбы
  • » Статистика
  • » Страсти Хр.
  • » Сценки
  • » Тесты
  • » Фильмы
  • » Фразы
  • » Шутки
  Авторские права на размещенные материалы [если не оговорено иначе] принадлежат авторам; в случае заимствования материалов для дальнейшей публикации их в электронных или печатных изданиях обязательно наличие явной активной ссылки на сайт Uucyc.ru.    Все права сохранены.
   © 2000-2024, Uucyc.ruGT: [0.0024]
Орфус