Рождественская баллада

Веселый рождественский праздник Христа!

Все грезит о радостном пире;

В домах и на рынках кипит суета,

Везде оживление в мире.

Веселый рождественский праздник Христа!

А все же под вьюгой морозной

Порою томится в скорбях нищета,

Судьбою подавлена грозной...

И вот в это время, как ярко огни

Сияли в их праздничном свете,

Сидели в лачуге, от света в тени,

И мать, и голодные дети.

В веселый рождественский праздник Христа

Заплаканы были их очи.

При бледном огарке в углах темнота,

Казалась ужаснее ночи.

Открывается первый раз живая картина. Мать и дети в бедной избе. Далее все происходит параллельно со словами чтеца.

Метель разыгралась как бешеный зверь,

Что дико, неистово злится.

Послышалось матери: в ветхую дверь,

Как будто бы кто-то стучится.

Нет, хлопает ветер, должно быть.

Кому идти к ним была бы охота?

Злодей к беднякам в эту зимнюю тьму

Пойдет ли стучаться в ворота?

А друг... Но у бедности мало друзей:

Никто не придет, без сомненья...

Однако же стук раздается сильней,

И, будто бы образ виденья,

Осыпанный снегом явился старик;

Обмерзли волос его пряди.

Луч света упал на морщинистый лик

Просил он на хлеб на ночь глядя.

"Нет, дедушка, денег на хлеба кусок,

Лишь корка от хлеба осталась сухая...!"

И съел, помолившись, тот хлеб старичок.

"Спасибо,- сказал он, вздыхая,-

Простите! Я сыт вашим добрым куском;

Вы добры, хотя, не богаты.

А это вот вам!" - на столе он при том,

Оставил мешочек. Как будто набитый был ватой.

Из хаты ушел, поклонившись, прохожий старик.

Уж он за ступенью порога.

Глядят: кошелек! Он и туг, и велик,

В нем золота, золота много!...

Кто был он - прохожий, сквозь вьюгу и мглу

Добро совершивший украдкой?

Как знать? Только дом тот у бедных

Теперь озарялся лампадкой!